Жизнь каждого представителя династии Романовых в нашей исторической памяти неразрывно связана с определенным местом или местами, особо дорогими сердцу каждого из них. Для семьи императора Николая I своеобразной территорией любви стал Петергоф. Царь ценил его спокойную прелесть, упоительную атмосферу гармонии и покоя. Сформированный за многие годы облик петергофской Александрии не походил на золоченое великолепие знаменитого Нижнего парка с его серебряными фонтанами, шумными водометами и веселыми шутихами. Он был другим.
После Петра Великого, основателя приморской резиденции, Николай I стал вторым строителем Петергофа, получив от старшего брата, императора Александра I, большой участок территории, прилегающий к Нижнему парку с востока, где разбили новый парк и построили новые дворцы. Эти земли, до середины 1820-х годов заброшенные и почти дикие, имели давнюю историю. Отвоеванные у шведов в ходе Северной войны территории, расположенные вдоль побережья Финского залива, раздавались ближайшим приближенным царя для строительства загородных дач. Земли восточнее Нижнего парка Петр I подарил преданному другу и соратнику, герою Северной войны, губернатору Петербурга Александру Даниловичу Менщикову, и на красивейшем месте «светлейший» построил дачу «Монкураж», в переводе — «Моя отвага», которая служила ему до момента опалы, а потом опустела.
При императрице Анне Иоанновне, большой любительницы охоты, эти земли превратились в охотничий парк со зверинцем. Сюда завезли оленей, буйволов, кабанов, зайцев и даже тигров, для которых построили загоны. Когда основной летней резиденцией стало Царское Село, земли оказались заброшенными вторично.
И вот при Николае I прибрежная полоса обрела новых хозяев, и по приглашению великого князя Николая Павловича здесь в разное время работали талантливые архитекторы XIX столетия: Адам Менелас, Иосиф Шарлемань, Андрей Штакеншнейдер, Николай Бенуа. Их творческие идеи, реализовавшиеся в великолепные проекты домов, пришлись по душе императору и воплотились в жизнь. Августейшие хозяева создали неповторимый и самобытный семейный мир, который любили и которым дорожили.
Обретенные земли петергофской резиденции император преподнес в дар своей супруге, и владение получило название «Собственная ее императорского величества Александры Федоровны дача Александрия». Современники предполагали, что в нем объединялись три имени: первого владельца Александра Менщикова, дарителя императора Александра I и венценосной хозяйки Александры Федоровны.
Врез 1
В 1817 году в церкви Зимнего дворца великий князь Николай Павлович обвенчался с немецкой принцессой Шарлоттой Прусской, принявшей православную веру под именем Александры Федоровны. Молодые люди встретились в Пруссии, будущий русский император влюбился в юную дочь короля Фридриха Вильгельма III, которую любовно звали «белая роза». Девочка, рано оставшаяся без матери, воспитывалась в предельной скромности, не помышляя о короне.
Николай Павлович, пораженный красотой, кротким нравом невесты, называл ее «моя птичка» и хотел защитить от всех жизненных забот и тревог. Их брак не только содействовал укреплению политического союза России и Пруссии, но и оказался счастливым.
Конец вреза 1
В июле 1817 года, после свадьбы, молодые супруги поехали кататься от Стрельны до Петергофа. При виде моря, старых деревьев на берегу и фонтанов Александра Федоровна пришла в восторг. Это место произвело на нее впечатление гораздо большее, чем Павловск и Царское Село. Именно Петергофу суждено было стать ее любимым домом.
А потом в семье один за другим начали появляться дети. В апреле 1818 года в Москве родился Александр, старший сын и наследник. Чуть больше года спустя в Павловске появилась на свет дочь Мария, получившая ласковое семейное имя Мэри. В 1822 году в Петербурге, в Аничковом дворце родилась вторая дочь Ольга, а летом 1825 года в Царском Селе —третья, названная Александрой. А потом, к общей радости, снова пошли мальчики, получившие имена братьев самого Николая: в 1827 году Константин, в 1831-м — тезка отца, Николай, в 1832-м — Михаил. Так юных обитателей Александрии стало семеро…
В 1826 году «Александровскую дачу», как кратко называли петергофское владение, освятили. Настало время больших строек. Царь поручил осуществление своих замыслов шотландскому архитектору Адаму Менеласу, попавшему в Россию еще в царствование императрицы Екатерины II. В 1790-е годы зодчий работал по заказам семейства Разумовских, в 1810-е строил для богатых и влиятельных Строгановых, а позднее для императора Александра I. Его творчество в значительной степени было недооценено, и теперь в Петергофе для него настал звездный час. Император Николай I в полной мере стал соавтором Менеласа: ни один вопрос не ускользал от внимания царя, много времени он проводил в поездках по стройкам, вникал в каждую мелочь. Указания заказчика были столь точны, что архитектору приходилось домысливать только детали.
Все постройки Александрии создавались в модном в то время стиле, называемом неоготика, который распространился в Европе после наполеоновских войн. Он основывался на интересе публики к забытому средневековью, рыцарским временам, роскошным соборам. Детали старой готической архитектуры с ее причудливыми формами стали образцами для подражания.
Готическая мода быстро добралась до России. Николаю I, мужественному, красивому и галантному мужчине, пришлась по душе роль благородного рыцаря, защитника Прекрасной дамы, блюстителя порядка, покровителя слабых. В неоготике отразилось его желание находиться не в барочном дворцовом пространстве, убранном золотом и зеркалами, а в скромном и уютном доме, построенном на родовых землях. За короткий срок эта мечта должна была стать явью.
Указания, данные Менеласу, были просты и предельно ясны: «Строить на месте, где Менщикова руина, сельский домик (или так называемый котич) со всеми хозяйственными заведениями, с присоединением парка». Название «котич» происходило от английского cottage — «коттедж». Теперь архитектору, хорошо представлявшему облик прелестных британских жилищ в окрестностях Лондона, предстояло спроектировать в Петергофе загородный дом (по сути, небольшой дворец) в английском стиле. Александрия явилась прекрасным местом для архитектурных фантазий.
Убранство интерьеров «коттеджа» выполнялось в гармонии с его внешним обликом. В украшающих дворец лепнине, росписях, резьбе и орнаментике предметов прикладного искусства тоже повсеместно применялись готические мотивы. Потолки с ажурной лепкой в виде готических решеток, кронштейнов и арок, оконные и дверные откосы, покрытые виртуозной резьбой, геометрические рисунки паркета, ковры ручной работы, печи, мраморные камины, мебель складывались в единый ансамбль, наполненный романтизмом средневековой готики. Даже часы, канделябры и люстры во дворце создавались в готическом стиле.
Стены и потолки многих залов украшались живописью; пространство лестницы напоминало средневековый замок, где в стену вмонтировали камень, часть крепости Варна, взятой русскими войсками во время русско-турецкой войны 1828–1829 годов. На первом этаже располагались лучшие интерьеры дворца: кабинет Александры Федоровны, большая гостиная, библиотека, большая и малая приемные. В 1842–1843 годах к дворцу были пристроены столовая и мраморная терраса. Залы украшали более двухсот картин, в числе которых миниатюрные портреты, пейзажи Ореста Кипренского и Ивана Айвазовского, картины голландских художников XVII–XVIII веков. Изящные произведения декоративно-прикладного искусства, художественная мебель, чугунное и бронзовое литье, коллекции западноевропейского и русского фарфора XIX века и цветного стекла, мраморные скульптуры и гравюры сложились в цельный и гармоничный ансамбль, свидетельствовавший о высоком вкусе владельцев. На втором этаже «коттеджа» располагался кабинет Николая I, «петергофского помещика», как теперь он называл себя. Отсюда открывался пленительный вид на морской простор.
Часть комнат во дворце предназначалась для детей, к ним примыкал Учебный балкон, оформленный в виде палатки. Александра Федоровна целиком посвятила себя воспитанию детей. Жаркие летние месяцы все проводили в Петергофе, а в конце августа переезжали в Царское Село до поздней осени. Императрица мало интересовалась государственными делами, целиком отдавая себя делам семейным, и благодаря ее заботам в императорском доме царил культ детства, существовало особое отношение к детям. Заслугой хозяйки Александрии был и подбор воспитателей, среди которых особую роль играл В. А. Жуковский, автор знаменитого герба Александрии: на голубом фоне щита располагался венок из белых роз, меч и девиз «За веру, царя и Отечество». Этот герб повсеместно встречался в ансамбле «коттеджа», где процветал прекрасный мир императрицы — «белой розы».
Императорская чета постоянно находилась на виду. Николай I и его супруга считались одной из самых красивых пар среди королевских фамилий Европы. Любезная со всеми, веселая, грациозная, обаятельная Александра Федоровна слыла украшением русского двора, дети просто обожали свою маму. «Счастье моей жизни», — говорил о жене император, и ее Александрия нравилась ему с каждым годом все больше.
Жизнь больших и маленьких обитателей «коттеджа» была наполнена трудом. Большую часть дня взрослые занимались делами, дети учебой. Отец с его строго распланированным деловым рабочим днем служил для сыновей и дочерей примером для подражания. Воспитание проходило не только «под сенью отцовской любви», но и на фоне неустанной работы императора во имя и на благо России.
Каждый день император вставал в семь утра, гулял по парку с любимым пуделем Гусаром, доходил вдоль берега до Монплезира, где пил минеральную воду из источника. Возвратившись в «коттедж», вместе с садовником П. И. Эрлером объезжал парки, придирчиво осматривая садовые работы. Государь принимал большое участие и в создании петергофских ландшафтов: по его желанию парк в Александрии был разбит в романтическом пейзажном стиле, где отдельные участки сохранили естественность нетронутой природы. Многочисленные аудиенции, работа с бумагами, заслушивание докладов, приемы высоких гостей — все это помнит старый «коттедж».
Судьба оказалась милостива к этому удивительному дворцу. После ухода из жизни Николая I, который на смертном одре передал поклон «своему любимому Петергофу», его резиденция, по сути, обрела характер мемориала, куда были свезены многие личные вещи императора. После национализации «коттедж» стал музеем, куда в летнее время охотно шли тысячи горожан и гостей города. В годы войны здесь располагался немецкий госпиталь, что во многом спасло уникальное внутреннее убранство.
Более десяти лет назад «коттеджу» вернулось его музейное бытие. По чистоте архитектурного стиля, обилию мемориальных вещей, великолепию окружающего дом ландшафта это один из самых цельных ансамблей Петергофа. И этот краткий рассказ хочется завершить словами императора Николая I о созданном им Петергофе: «Любил, люблю, не разлюблю…».
Полную публикацию можно прочитать в номере 7 2015 журнала "Современный Дом"
Размещенная на сайте информация по ценам, заложенным в документацию видам строительных материалов и конструкций, комплектации, не является публичной офертой. Уточняйте все вопросы у менеджеров перед покупкой. После приобретения проекта, он не подлежит обмену или сдаче.
